Потемкинский альманах

 

В 2003 году после фестиваля EARLYMYMUSIC AXL (Аксель, Борис Аксельрод, художник и философ) подарил мне книгу «Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII веков» серии «Библиотека поэта» 1970 года издания со словами, что мне она наверняка пригодится. Стихи, которые звучат в этом выпуске «Потемкинского альманаха», взяты из нее. Не имея филологического бэкраунда, я опираюсь в представленных реконструкциях на свой богатый исследовательский и исполнительский музыкальный опыт в надежде, что и филологам он когда-нибудь пригодится. Совершенство предлагаемых стихов, их красота, изысканность и богатство требуют чтеца, более искушенного в барочной риторике. Но такого пока нет. Стихи сопровождаются комментариями, позволяющими немного разобраться в принципах звучания поэзии периода барокко, но их можно опустить и просто слушать записи. Тексты исполняемых стихов легко найти в Интернете.

Феофан Прокопович завершил в русской поэзии эпоху, неповторимость и совершенство которой нам еще предстоит открыть. Ее герои — ученые монахи, для которых путь постижения Христа, Бога Слова, был путем от немых тварей к существам словесным. Не может не поражать уровень их культуры и включенности в общеевропейский художественный процесс. Достаточно заметить, что все они писали по-русски (церковно-славянски) для российской аудитории, а на латыни и по-польски — чтобы и наш вклад в общеевропейскую духовную сокровищницу не оскудевал. Поражает, что та культурная высота, которую позже так самоотверженно штурмовал Ломоносов, была их естественной средой обитания. Феофан Прокопович был последним из них. Кажется, что самым светским, но только кажется — из-за той изощренной виртуозности, которой ему удавалось достичь в звуковом оперении слова.

Цикл Феофана Прокоповича «Благодарение от служителей домовых...», написанный 1735 году, станет понятнее, если учесть, что на это время приходится пик популярности итальянской комедии дель арте в Санкт-Петербурге. Прокопович путешествовал по Италии, жил в Риме. Он хорошо чувствовал богословские, художественные, музыкальные и литературные идеи, которыми Италия питала всю Европу, мог понять и оценить их не поверхностным впечатлением, но по сути, так как превосходно знал античную классику. В молодости он написал на латыни обширный трактат о поэзии, опирающийся на античных авторов. В «Благодарении от служителей домовых...» в противовес собранным со всей Италии персонажам комедии дель арте он представляет лишь насельников своего подворья, но с той степенью разнообразия ритмических, звуковых и интонационных особенностей, найденных для каждого, которая в комедии дель арте вырабатывалась поколениями актеров.

 

 

Красоту композиции этого цикла легче понять, если знать, что аффекты в барокко должны располагаться таким образом, чтобы их контрастность максимально подчеркивала индивидуальность каждого. Лучшего расположения, чем предложил Прокопович для, казалось бы, достаточно независимых друг от друга стихов не найти, что говорит о тщательной продуманности композиции всего цикла.
Хотел бы обратить внимание слушателя на пару мест, которые стоило бы прочесть лучше. Думаю, что разбор недостатков чтеца поможет полнее оценить гений Прокоповича. В «Благодарении от Неймана жида» в стихе «Все поднялися в скоки» приемлемо сделано замедление, которое приводит к смешному

СКО-
-КИ

но явно недостаточно показана забавная последовательность слогов НЯ-ЛИ-СЯ, которые надо читать как самостоятельные слова, а не слоги. Последние два слога В СКО–КИ требуют мимической поддержки. На лице при чтении надо на мгновение зафиксировать одну за другой две смешные рожи: преувеличенно вытянутые вперед губы -В СКО и рот до ушей -КИ.
«От малых детушек благодарение» — аналогичная дурашливая последовательность слогов, которые также надо читать как самостоятельные слова:

[КА]-[КО]-[ВАС’]
[C’ДЕС’]
[НИ]-[БЫ]-[ЛО]

[ВАС’:С’ДЕС’:] — на записи хорошо произнести не получилось. 

ТАК ТО читается как одно слово, имитирующее постукивание. ПРИ-Я-ТЕН надо произносить очень певуче. ЗЕ-ЛО произносится как два отдельных слова.
Эти рекомендации, надеюсь, настраивают на пристальное разглядывание текста и позволяют почувствовать все совершенство звуковой формы, которую Прокопович выстраивал в этом фрагменте, как и во всей своей поэзии. Все отмеченные детали очень смешны и по-настоящему изящны и виртуозны.

Два очень разных по настроению стишка были написаны Прокоповичем в 1730 году. В первом — «Плачет пастушок в долгом ненастье» — поэт в слезах над собственной судьбой возносит молитвы к Богу. Долгое духовное делание на своем пике отлилось в стихотворную форму. Другой стих — «Ода к Анне Иоанновне» — полон надежд.

 

 

Стихотворение «Ода к Анне Иоанновне» выстроено тремя волнами. Тьму плохих времен символизирует шипение змей под ударами гласных «О».

В следующих трех стихах долгие шипящие заменяются олицетворяющими свет поющими [О:], к которым добавляются [Е], [И], [А:]. СОЛНЦЕ читается без Л, Прокоповичу здесь нужны простые слоги. Они — не просто символ света, их звук и есть свет, а сочетание [ЛНЦ] отвлекает от звучания гласных, затемняет. Свет достигает максимума и играет на раскатистых и долгих [Р:А:]ДОСТЬ, [Р:О:]ДИТ.

Вторая волна начинается, как и первая (тьма борется со светом), а второй максимум света мы видим в поющихся звуковых переливах ВЕЛИЕ ВЕСЕЛИЕ.

Нет смысла надоедать дальнейшим комментарием, лучше несколько раз послушать стихотворение, имея текст перед глазами. В третьей волне стоит обратить внимание на чередование мягких гласных окончаний с другими окончаниями слов. Без такого чередования не возникло бы эффекта света, разгорающегося все сильнее. Это общее правило барокко: за усилием не должно следовать усилие, обязательно чередование усилия и ослабления, силы и слабости. Это и создает волны, характерные для барокко. Реконструкция стихотворения не получалась до тех пор, пока ритм третьей волны не стал очевиден. Он подобен качанию маятника, выходящего за пределы максимальной амплитуды на [Ы:] в слове РЦ[Ы:]ТЕ.

Взятый сам по себе звук «Ы» удивительно нескладен, даже уродлив. Но, правильно употребленный поэтами, он не просто позволяет модулировать из аффекта в противоположный, но и производит магическую трансформацию, выход за пределы. Достаточно перечитать пушкинское «Мороз и солнце…», где « А н[Ы:]нче, погляди в окно…» меняет все, или «Стекая на окраинные льд[Ы] и камни гор окрашенные в д[Ы]м» в «Радуге» Анри Волохонского. В стихотворении Прокоповича РЦЫТЕ — выход солнца, венчающего утреннюю зарю с ее все нарастающими волнами света, разгоняющими тьму.

«К лихорадке в лихорадке» — необычный стишок. Его отличие от всей поэзии того времени в том, что чтение не предполагает мелодекламацию. Болея телом, поэт упражняет свой ум, не желая и его уступить болезни. Поэтому это стихотворение Феофана Прокоповича надо читать просто, без парика.

Попробуйте, прежде чем слушать, прочесть его самостоятельно — возможно, в результате он прозвучит у вас лучше, чем у меня. Начните отщелкивать пальцами музыкальный размер 4/4. Каждое слово кладите на долю: «О-лихорадко-тебе-за богыню Говейно-чтили-древние-народы» и т. д.. Привыкнув, позвольте себе больше свободы и естественности в ритмической связке между словами, сохраняя пульс неизменным. В этом случае после некоторых долей возникнут паузы, а слово прозвучит как затакт к следующему. Какие-то слова, наоборот, могут оказаться шире положенной им доли. Но это не нарушит движения, если вы чувствуете музыкальный размер как биение ритма, а не счет.

К лихорадке в лихорадке

О лихорадко, тебе за богыню,
Говейно чтили древние народы,
Знать, то ведая твою благостыню.
Но мне бедныя суть твои приходы.
Всего терзаеш образом различным:
Се хлад наводиш, се жар зловиновный,
И грызением, ехидне приличным
Люте пронзаеш состав мой членовный.

 

 

«Стихи на измену Мазепы, изданные от лица всея России» Стефана Яворского — исключительный шедевр. Здесь нужен либо обширнейший комментарий, либо никакого.

 

 

 

 

Интересно устроено небольшое стихотворение Димитрия Ростовского 1701 года, посвященное родоначальнику рода Демидовых, Никите Демидовичу Антуфьеву.

Стихотворение состоит из трех частей, выделенных поэтом ритмически: два стиха + два стиха + четыре стиха. При чтении все особенности формы и конструкции стихотворения необходимо подчеркивать голосом (интонацией, динамикой), временем (паузы, темп) и, конечно, жестом. Здесь два человека — автор и адресат. А между ними — Богородица, источник бесконечной любви и милости. Так и должно быть между двумя людьми. Любовь эта, а с нею и поэтическое в стихотворении, очевидно, начинается с вслушивания поэта в имя адресата. Автор, молясь, повторяет его вновь и вновь в своем сердце, пока имя не наполнится медом и не изольется в звуки, начав стихотворение.

В ПРЕМНОГАЯ ЛЕТА надо читать со звоном, как мы поем «Многая лета».

Жаль, что в издании, которым я пользуюсь, отсутствуют буквы Ять. Последняя рифма: ЛЕТА-НАВЕТА — звучит простовато: всякая возможность интонирования заключительного каданса исключается буквой «Е». Замена ее на дифтонг «ѣ» открывает много возможностей для достижения подлинной красоты звучания на концах этих двух стихов — отзвучав, стихотворение оставит после себя звуковое послевкусие, а не закроет слух сразу. Но, возможно, в оригинале здесь все-таки «Е». Не понять, не увидев, вот почему так важно в современных изданиях стихов XVIII века не пренебрегать ятями. Большую пользу, также, окажут ударения, которые почти всегда выставлялись, а сегодня отсутствуют.

 

В первой части стиха с особым вниманием надо отнестись к Ъ, которые должны были бы стоять на концах слов в положенных им местах. « Ер» приучает нас относиться со вниманием к звучанию концовок слов и к связкам слов. «Ъ» — очень важная буква! Этот знак указывает не на звук, но на его снятие, которое возможно делать многими способами. Знак «Ъ» привлекает наше внимание к этому моменту речи. Очевидно, буква и сегодня играла бы свою важную роль и не была бы забыта, если бы мы не развили привычку читать стихи про себя, пренебрегая их звучанием. Эту старую букву описывают иногда, как едва заметное «О» на концах слов, заканчивающихся на твердый согласный. Однако, если звук [О] будет слышен, звучание слов станет вульгарным. Предназначение «Ъ» — оформлять концы слов, сообщать им особенную красоту, снимая напряжение звука, вызванное твердым согласным. Правильное снятие звука на «Ъ» делает мягко произнесенное слово более мягким, а жесткое — более жестким.

Сочетание МУ[Ш] БЛАГОСЛОВЕННЫЙ открывает две возможности для произнесения, но в одном случае [Ш:] оказывается слишком шипучим, в другом на [Ш] дыхание истаивает, что красиво, но в этом случае звуковая одежда слова противоречит его смыслу, так как слово начинает звучать слишком мягко и не мужественно. МУ[Ж:] БЛАГОСЛОВЕННЫЙ — звучание больше соответствует смыслу слова, но если дотянуть [Ж] до[Б], нетрудно заметить, что [Ж] стремится сравняться по значимости с предшествующим гласным, при этом [У] урезается и теряет свою выразительность. Такое нарушение иерархии внутри слова ошибочно. [Ж:] , конечно, может забрать все внимание на себя, но слово перестает интонироваться. Интонировать можно только гласные, в данном случае звук [У:], он и должен быть главным. Если не дотягивать [Ж] до [Б], образующаяся пауза сообщит звучанию чрезвычайную жесткость и разрушит тот образ, которого автор стремился достичь через звучание имени.

Попробуем вытянуть [У:], придав ему любую интонацию, а [Ж] мягко снять. Для этого в момент, когда звучание прекратилось, отпустим напряжение, вызванное согласным, имитируя беззвучно то самое «О» и легко переходим к следующему слову. Достаточно повторить таким образом разучиваемые два слова несколько раз, чтобы привыкнуть. Сравнив полученный результат со всеми предыдущими вариантами, вы увидите, что он по-настоящему красив и лишен недостатков.

В следующем стихе аналогично произнесите все слова с «Ъ»: «и зъ синоМъ ЯкинфоМъ буди во всеМъ уМноженный». Следите за тем, чтобы на «О» не было звука, его смысл лишь в правильном снятии согласного. Замечу, что «во всеМъ уМноженный» первое «М» произносится длиннее прочих [М:] этого стиха. Это создаст иерархию длительностей одного звука и поможет прочувствовать и выявить в звучании те резонансы на звуке [М:], которые поэт сообщил второму стиху.

Теперь нельзя не заметить, что второй раздел стихотворения отмечен поэтом не только ритмически, но и максимальной мягкостью и певучестью звучания, создаваемой гласными в окончании всех слов. (Сравните с комментарием к концовке оды к Анне Иоанновне Феофана Прокоповича) Исходя из этого вынужденный предлог «Въ дому» во втором стихе этого раздела надо читать слитно со словом: ВДОМУ, а еще лучше ФДОМУ.

В третьем разделе в третьем стихе этот же предлог с «Ъ» потребует снятия: «Въ премногая лета», что добавляет торжественности, свойственной гимну «Многая лета». Ради большей торжественности стоит также отделить это полустишье от предыдущего, имеющего совсем другой аффект. Прислушайтесь: ХРАНИ БЛАГОПОЛУЧНО — это два пропетые слова. И далее, как одно слово с тремя ударами внутри: ВЪПР̀É-МНОГÁЯ Л̀ÉТА.

В первом стихе третьего раздела МОЛИТЪ ТЯ УСЕРДНО возможны оба варианта прочтения. С «Ъ» — классический вариант, и он, конечно, хорош, но кажется предпочтительным произнести без «Ъ» в одно слово МОЛИТТЯ. В таком варианте полустишье окажется наделенным мягким и певучим окончанием, свойственым второму разделу, так как в этих словах — тоже обращение к Богородице.

«Ерь» в первом стихе в слове ДЕМИДОВИЧЪ произнося верно без специальных усилий со стороны читающего. Лишь бы окончание слова не выстреливало. «Ерь» не играет той важной роли, как «Ер» и, кажется, введена в алфавит просто для формальной логической симметрии. Произнося ДЕМИДОВИЧ следует помнить, что ударные гласные в поэзии этого времени часто образуются не акцентом, а длительностью.

По поводу буквы «Ъ» хочется добавить, что к звукам [Х] и [Г] ее не применить. Эти звуки не нуждаются в снятии, так как сами становятся дыханием.

В окончаниях БЛАГОСЛОВЕННЫЙ — УМНОЖЕННЫЙ не два звука [Ы] и [J], но один [Ы:], который не фиксирован, но сдвигается в сторону [J]. Это почти БЛАГОСЛОВЕНН[Ы:]—УМНОЖЕНН[Ы:]. Правильное ощущение этого дифтонга возникнет, если произносить оба звука, но голос убирать уже в конце [Ы]. Окончания в СОПУТСТВУЙ — ПРИСУТСТВУЙ — не дифтонги, но два звука.

В сборнике «Силлабическая поэзия…» это стихотворение сопровождается интересным комментарием: «Стихотворение было написано Димитрием Ростовским на рамке иконы Казанской Божьей матери, подаренной Никите Демидову и хранившейся впоследствии в Николаевской церкви Нижнего Тагила.

 

Авторы выпуска

Чтение стихов и статья-комментарий – Андрей Решетин

Режиссеры – Дмитрий Вологдин, Юрий Макусинский

Мастеринг – Григорий Воскобойник

Редактор – Марина Решетина